Отличительная черта России — заявить, что участие важнее победы, и занять при этом весь медальный пьедестал - Фабрис Эгрос

Print 04 Июня 2014
Фармацевтический вестник

Когда к опытному бизнесмену Фабрису ЭГРОСУ, успевшему поработать на европейском, американском и японском фармрынках, обратились с деловым предложением из России, он ответил: «Нет». Сейчас г-н Эгрос признается: проблема была не в том, что требовалось создать компанию с нуля — это он делал не раз. Пугала сама перспектива развития фармбизнеса в стране, казавшейся чересчур экзотичной. Однако два года назад американец французского происхождения переехал в Москву вместе со своей семьей и стал одним из активных участников создания и развития компании «НоваМедика», заняв место главного исполнительного директора.

Господин Эгрос — довольно известная в западных профессиональных кругах персона. В России о нем почти ничего не знают — до сих пор иностранец не общался с нашими СМИ. Для «ФВ» Фабрис Эгрос сделал исключение. О том, как за рубежом видят и оценивают перспективы российского фармрынка, глава «НоваМедики» рассказал корреспонденту Оксане Барановой.

— Почему два года назад на предложение поработать в России вы сначала ответили отказом?

— Скажу откровенно: говоря «нет», я не подозревал, что когда-либо изменю свое мнение. На тот момент самым экзотичным опытом работы мне казалась Япония, где я провел несколько лет. Там я участвовал в разработке и продвижении препарата для лечения эпилепсии и считаю это одним из своих серьезных личных достижений. Сейчас препарат вышел на пик продаж в Европе, США и Японии. Мне в принципе всегда нравилось принимать участие в масштабных международных проектах, но, когда предложили работу в России, возник вопрос: «А что я знаю об этой стране?» Наверное, только то, что она входит в страны БРИКС. Тогда я подумал, что лучше бы предложили Бразилию, там хотя бы тепло.

Если серьезно, западный мир пока еще плохо понимает, что такое российский фармрынок. Да, здесь есть интересные компании — «Р-Фарм», «Биокад», «Фармстандарт», хорошо известные в России, но за пределами вашей страны о них мало кто слышал. Исторически все крупные компании централизованы в Европе, Японии, США. Российский фармрынок еще очень молод, и для меня большая честь не только видеть, как он растет и развивается, но и способствовать этому. Вероятно, это одна из причин, по которой я и решил присоединиться к этому интересному проекту. А когда услышал, с каким драйвом российские партнеры, особенно Леонид Меламед, рассказывали о проекте, — у меня уже просто не оставалось иного выбора, как согласиться.

— Не могу не задать вопрос, который сейчас наверняка адресуют всем руководителям проектов с международным участием. «НоваМедика» — российско-американская компания. Почувствовали ли вы в своей работе какие-то последствия изменений во взаимоотношениях между нашими странами, которые произошли в последнее время?

— Политика политикой, бизнес бизнесом. Я уверен, что в итоге всегда побеждает здравый смысл. Да и экономические факторы также играют важную роль в любой политике. Наш проект — не краткосрочный, мы закладывали в него стратегию, ориентированную на много лет, и она была внимательно изучена и одобрена и российскими, и американскими акционерами. Стратегия продолжает реализовываться, мы не почувствовали никаких изменений ни с той, ни с другой стороны — по-прежнему остаемся в тесном, постоянном взаимодействии и с нашими акционерами, и с нашими партнерами. Я считаю, что в любых обстоятельствах, что бы ни происходило на политической арене, в бизнес-среде и на нашем конкретном рынке самое главное — профессионально работать, на каждом шагу подтверждать качество и эффективность своих действий и решений, именно это в первую очередь ценится.

Кроме того, медицина, фармацевтика — больше, чем бизнес, это здоровье людей. Эта отрасль как бы над любыми политическими интересами, мирная отрасль, и ее продукты, услуги востребованы всегда, в любой стране и при любых обстоятельствах.

— Сейчас много говорят, что российская фармотрасль переживает эпоху перемен. Могли бы вы поделиться собственным прогнозом развития рынка на ближайшее десятилетие? Каково будет место российской Фармы в мире?

— Я согласен с аналитиками, которые прогнозируют, что к 2016 г. по объему фармацевтического рынка Россия будет занимать 8—9-е место в мире. Еще год назад страна не входила в десятку, а буквально через три года может стать восьмой. Российский рынок растет. Причем, на мой взгляд, новое поколение, к нему, надеюсь, можно отнести и нас с вами, больше внимания уделяет здоровью, а значит, возрастет потребление фармпродукции. При этом пациенты становятся более грамотными и учатся не лечить заболевания на запущенных стадиях, а серьезнее относиться к профилактике.

Давайте посмотрим на примере офтальмологического рынка: российский — 335 млн евро, рост 14% в год; итальянский — 500 млн евро, снижение на 5% в год. Тенденция очевидна: фармрынок России растет, приближаясь к размерам крупнейших европейских рынков. Известно, что сегодня Россия тратит на здравоохранение около 3% ВВП. Для сравнения: Германия — 9%, США — 16%. Но я уверен, и в России ситуация изменится, цифра в 5% вполне достижима.

— Видите ли вы какие-то особенности в российском здравоохранении?

— Если проводить сравнение с другими странами, в России исторически выше число инфекционных, сердечно-сосудистых заболеваний, болезней, связанных с желудочно-кишечным трактом. Это острая проблема. Одна из причин, на мой взгляд, — недостаточное внимание к профилактике и, как следствие, неразвитость рынка препаратов, предназначенных именно для этих целей.

— С чем это связано: российские пациенты более беспечны, чем иностранцы?

— Нет, это комплексная проблема: профилактике заболеваний нужно уделять в России больше внимания как со стороны фармкомпаний, так и со стороны врачей и пациентов. Пациентов необходимо образовывать, и серьезно заниматься этим должны не только врачи, но и фармкомпании, а также государство.

Другая тенденция прямо противоположна первой — в некоторых отраслях медицины Россия опережает мировой рынок. Например, российская офтальмология лидирует в мире по количеству инновационных решений. МНТК «Микрохирургия глаза» им. Федорова — самый известный и влиятельный институт в мире. Институт сейчас — наш партнер, и по мере развития сотрудничества и знакомства с российскими офтальмологами я увидел, что, несмотря на мировое лидерство, они хотят еще больше инноваций! И это достойно подражания.

— Вы сталкивались с необходимостью ориентироваться в законодательном поле разных стран мира. Что в первый момент удивило в России, когда вы приступили к работе?

— По особенностям правового регулирования фармрынка Россия очень схожа с Японией. Здесь, как и в Японии, Минздрав не признает процедуру одобрения, которую препараты прошли в Европе или США, и требует проведения клинических исследований на своей территории. Цель понятна — получить продукт, который будет на 100% безопасен для пациентов с конкретными национальными и популяционными особенностями. Когда я работал в Японии, одной из моих задач было как раз выявить отличия различных регуляторных систем, будь то американская FDA, европейская EMA и т.д., и предложить варианты их гармонизации. Мы серьезно изучали этот вопрос и сделали вывод, что значительно упростить процессы гармонизации можно, если сделать акцент на координации в области доклинических исследований, которые должны соответствовать единой системе и быть приняты на конференции по гармонизации ICH регистрационных требований к ЛП (Международная конференция по гармонизации International Conference on Harmonisation. — Прим. «ФВ»). Соглашение о таком сотрудничестве уже существует в трех регионах: Евросоюз, США и Япония. В России пока слабо знакомы с этим механизмом, но я уверен, что страна оценит его важность и присоединится к соглашению: это позволит исследователям использовать стандартизированные и одобренные результаты доклинических исследований, в результате существенно сократятся сроки разработки новых продуктов и ускорится доставка ЛП на рынки разных стран. К числу особенностей российского фармрынка я бы еще отнес и процесс прохождения всех согласовательных процедур до выхода препарата на рынок. В России он более всесторонний, однако требует больше времени.

— Два года — достаточный срок, чтобы понять, трудно ли иностранцу строить бизнес в России.

— Я не увидел особой разницы между сотрудничеством с зарубежными коллегами и с партнерами из России. Как и везде в мире, для русских самое важное — налаживание взаимовыгодных отношений. Хотя они более прямолинейны. Это комплимент. Не могу сказать, что в вашей стране легко работать, но уже понял — мне повезло с назначением сюда.

— Семья всегда путешествует с вами? Как они отнеслись к переезду в Россию?

— Мы живем в Нью-Йорке. Когда я рассказал о деловом предложении своим жене и сыну, они ответили: «А почему бы и нет». Но больше всего меня порадовала реакция моей мамы, которая живет во Франции. «Москва гораздо ближе к Парижу, чем Нью-Йорк», — заявила она. И вопрос был решен. Я вынужден признать, что в западном мире очень сильны стерео­типы относительно России. Вначале мы, естественно, побывали в Москве с целью ознакомиться со страной. По возвращении в Нью-Йорк мои коллеги и друзья задавали странные и забавные вопросы про то, ходят ли русские в ушанках со звездами, правда ли, что они постоянно пьют водку и зажигают зимой горелку, чтобы завести машину. Кстати, тогда я подумал, что России, вероятно, стоит больше заниматься развитием туризма. Нам с семьей Москва очень понравилась, мы поняли, что сможем тут жить и работать. А медведей на улицах я так и не встретил.

— Кроме бизнеса, успели ли вы узнать Россию с ее другой, культурной, стороны?

— Я пока мало путешествую. Но мне уже удалось побывать в Санкт-Петербурге. Кроме того, я принимал участие в закрытии зимних Олимпийских игр в Сочи. Именно там я понял, что такое Россия будущего. Говорили: «Нам важно хорошо провести домашнюю Олимпиаду, мы будем довольны пятым местом»… А в итоге стали первыми. Победа важна России — это ее отличительная черта.

— Если когда-нибудь вы соберетесь написать книгу о приключениях иностранного бизнесмена в России, как ее назовете?

— Смотря какие цели будет преследовать эта книга. Если я захочу ее продавать, то назову «Из России с любовью» — за пределами вашей страны она наверняка вызовет интерес. Но если писать для себя, то назову «Дети Сочи», потому что Россия навсегда у меня будет ассоциироваться со  «стремлением побеждать».

Источник

Вернуться к разделу