Онлайн-интервью с Владимиром Гурдусом, членом Совета директоров компании «Тим Драйв»

Далее - отсутствие венчурной инфраструктуры, я уже выше говорил об этом, отвечая на предыдущие вопросы. На развитых венчурных рынках система продвижения новых разработок построена так, что весь рынок как бы "подхватывает" и ведет предпринимателя от идеи до коммерциализации продукта. У нас пока, к сожалению, если в области IT такая инфраструктура уже как-то формируется, то в области фармацевтики, биотехнологий она только-только начала появляться.

Третье – нет и обученных инвесторов, людей с опытом подобных инвестиций, в частности очень мало системообразующих инвесторов, которые передают венчурным капиталистам свои деньги в управление. По сути, сейчас в этом секторе есть только один такой инвестор – государство, в лице нескольких фондов, таких как Роснано, РВК, Сколково. А, например, на американском, рынке, большую часть этих инвестиций "дают" частные пенсионные фонды, страховые компании, разнообразные общества, такие как Общество борьбы с раком и т.п. Маловато и просто частных инвесторов, людей с крупными капиталами, готовыми рисковать, вкладывая в этот сектор.

А нет их пока из-за того, что нет такого опыта, существуют определенные законодательные ограничения. А еще и из-за того, что о позитивных кейсах, иллюстрирующих реальную выгодность для инвесторов таких вложений, рассказывается очень мало. Конечно, причина этого в основном в том, что этот рынок в России слишком недолго существует. Мы рассчитываем, что сможем показать такие кейсы как по отдельным компаниям, так и по портфелю в целом, которые помогут "раскачать" интерес частных инвесторов. Ведь, например, в том же США венчурные вложения в секторе life sciences – это второй по динамичности, объемам и выгодности вложений сектор венчурного рынка после IT, и на этом "поле" работает не меньше сотни венчурных фондов.

Еще один фактор, который так же влияет или ограничивает развитие венчурного рынка - в фармацевтике для того, чтобы проводить инвестиции в новые разработки, очень важно учитывать размер рынка, на который может рассчитывать этот продукт. Общеизвестно, что разработка новых препаратов – это дорогостоящие проекты, требующие серьезных инвестиций и по объемам, и по их длительности. Инвестируя, к примеру, сотни миллионов долларов в препарат, конечно же, логично рассчитывать на получение рынка в миллиард, для того, чтобы оправдать разработку на всех этапах ее продвижения. А такой объем рынка в одной отдельно взятой стране, в том числе и в России – не получишь. Поэтому эффективные, серьезные вложения могут идти только в те разработки, которые претендуют на глобальный рынок. Для этого у нас должна «подрасти» вся фармацевтическая отрасль – научиться выводить свои продукты на мировой рынок, интегрироваться в него, «вырастить» кадры, способные эффективно и уверенно работать на нем.

В целом же все эти факторы являются следствием одного общего ограничителя. А именно - следствием стремления российского общества и государства к мгновенным результатам, к немедленному успеху, тогда как большие планы и серьезные индустриальные сдвиги происходят в течение 5-10 лет. А в фармацевтике нужно быть готовым к тому, что для получения результата объективно требуется больше времени, чем, например, в секторе информационных технологий. И на этом пути нужно терпение и последовательность. Поэтому для того, чтобы получить нужные результаты необходимо еще и изменение ментальной парадигмы.

Не хватает и других элементов инновационной инфраструктуры, таких как бизнес-ангелы, венчурные капиталисты и т.д. Поэтому не удивительно, что рынок действительно испытывает дефицит предпринимателей с собственными идеями и умением выстраивать продвижение этих идей, так же как и специалистов, умеющих работать в венчурных фондах – экспертов, инвестиционных аналитиков, менеджеров, способных грамотно сопровождать далее работу с портфельными компаниями, и так далее.

Мы и наши коллеги сейчас участвуем в формировании венчурного фармацевтического рынка, он пока еще только на старте. И рассчитываем, что наша деятельность будет направлена на формирование и такой составляющей его инфраструктуры, как кадры.

Было, конечно же, непросто подобрать команду – готовых специалистов очень мало, а готовых команд просто не было. Мы собрались из разных секторов – кто-то из инвестиционного бизнеса, кто-то – из чистой фармацевтики, есть высококлассные профессионалы в области маркетинга, имеющие опыт в разных отраслях, есть очень профессиональные юристы. Кто-то – с российским опытом, кто-то – поработал в фармацевтике в разных частях мира. В итоге сформировалась сильная команда, которая за полтора года провела огромный объем экспертной работы, переговоров и подготовки сделок. Причем – вместе с нашими опытными американскими партнерами, у которых, поверьте, есть чему поучиться.

В итоге мы накопили уникальный для России опыт и сформировали и систему всесторонней экспертной оценки проектов, и реальную практику юридической и финансовой подготовки и проведения сделок, научились локализовывать в России IP на препараты, выстроили систему дальнейшей работы с портфельными компаниями. И мы открыты для наших коллег и потенциальных партнеров – готовы делиться этим опытом, стараемся рассказывать о нем на открытых мероприятиях, готовы помогать как начинающим предпринимателям-разработчикам с интересными идеями, так и начинающим инвесторам в этом секторе.

Да, нам всем вместе еще предстоит многому учиться и учить, но это же и интересно!

Конечно же, при выборе проектов для инвестирования мы очень тщательно оцениваем текущее состояние рынка, для которого предназначен этот препарат, с точки зрения потенциала его развития и готовности воспринимать инновационные разработки. В системе скоринговой оценки сделок мы обязательно проводим экспертизу двух маркетинговых кейсов: глобального, то есть с точки зрения мирового рынка, и локального, который является оценкой потенциала российского рынка. И каждый из этих кейсов включает в себя целый набор разносторонних параметров.

В итоге по каждому препарату, который «НоваМедика» получает в свой будущий портфель, мы имеем бизнес-план, описывающий, как именно будет создаваться прибыль от его производства и коммерциализации. Мы знаем, как он будет продвигаться, кто будет его потребителем и «плательщиком».

В этих планах нет такого фактора как «надежда на действия лоббисткого толка в государственных институтах». Мы рассчитываем только на то, что препараты, которые мы сюда «приведем», найдут своего потребителя просто потому, что они необходимы, таких просто нет или они намного эффективнее аналогов. На продвижение других препаратов «замахиваться» нет смысла. Наш бизнес-план построен на том, что препарат или технология будут востребован, даже если они не попадут, например, в список ДЛО или ЖНВЛП. Но, конечно же, мы будем рады, если наши предложения будут такого качества, что их просто не смогут не включить в госпитальные закупки.

Безусловно, в первую очередь мы смотрим на неудовлетворенные потребности пациентов, что и влияет на оценку потенциала коммерциализации, размера рынка, на который данный препарат выводится. Мы серьезно и глубоко анализируем рынок под двумя углами зрения – с точки зрения потребителя и с точки зрения участника рынка. С одной стороны, мы изучаем неудовлетворенные потребности – есть распространенные, значимые для России заболевания, по которым нет лекарств либо существующие препараты неэффективны. А с другой стороны, мы анализируем текущее состояние предложения на рынке: тех участников рынка, те препараты, которые на нем уже присутствуют с точки зрения их потенциала продаж, плательщиков, с точки зрения политики, которая проводится в государстве по реимберсмент.

Параллельно сформирована системная практика трансфера в Россию прав интеллектуальной собственности в комплексе с венчурными сделками. По всем этим препаратам и технологиям IP на территорию России и СНГ в той или иной форме локализованы в России в рамках российской компании "НоваМедика". Это уникальный для нашей страны опыт. По разным оценкам за предыдущие 5 лет в России локализованы права всего на 12-15 новых лекарственных препаратов. При этом российские компании получали ограниченные права в виде лицензионных соглашений (ограничения по сроку и правам использования). А в нашем случае – за год семь таких сделок.

Кроме того, в ходе этой работы идет формирование реальной, практически работающей российской венчурной экспертизы мирового уровня в области life sciences. Наша экспертная команда проанализировала уже около сотни потенциальных проектов, опираясь на опыт наших партнеров и адаптируя его к специфике российского рынка. В итоге, например, с точки зрения технологии, команда РоснаноМедИнвест разработала систему скоринговой оценки венчурных сделок на базе объективных параметров и экспертных данных, состоящую из подробного анализа ряда кейсов: медицинского, юридического, инвестиционного, маркетингового и т.д. Выстроена процедура взаимодействия как с венчурными компаниями, так и с нашими соинвесторами. И мы готовы ретранслировать этот опыт в работу с российскими партнерами – и предпринимателями с перспективными идеями и разработками, и с теми, кто готов инвестировать вместе с нами.

Параллельно сформирована и реализуется стратегия создания компании "НоваМедика", именно как российской фармацевтической компании. В ее задачи входит локализация в стране этих и других инновационных препаратов, предназначенных для тех областей медицины, в которых сейчас есть существенный неудовлетворенный спрос со стороны российских пациентов. При этом мы вносим в продвижение таких разработок вклад в виде полного спектра R&D и лицензирования в России, маркетинговой и коммерческой поддержки. В данный момент мы формируем портфель компании и ведем переговоры с партнерами во всем мире. Pipeline НоваМедики уже включает семь разработок, и мы рассчитываем существенно его пополнить в ближайшее время

Так же «НоваМедика» построит в России новое, соответствующее стандартам GMP, GCP, GLP производство. Мы планируем так же получить одобрение FDA по условиям производства этого завода, что так же не самая распространенная практика в стране. Уже решено, что производственная площадка «НоваМедики» расположится в Калуге, в технопарке «Грабцево», о чем подписано инвестиционное соглашение с властями Калужской области. Сейчас идет работа с проектировщиком, мы рассчитываем приступить к строительным работам «на земле» уже в этом году.

Если уж говорить про личные взаимоотношения, то исторически проект "родился" скорее из взаимоотношений руководителей компаний, его инициировавших – Анатолия Чубайса и Брайна Дови. На пресс-конференции при запуске проекта они рассказывали, что начали обсуждать это сотрудничество еще в 2010 году и смогли увидеть перспективные возможности и пересечения интересов, выгодные как для России, так и для частных инвесторов из США. И далее уже серьезная работа по детальной проработке этих возможностей, оценке тех плюсов, которые получит российский рынок, и подготовке соглашения была проведена инвестиционной командой Ольги Шпичко, управляющего директора "РОСНАНО".

Для российской стороны Domain Associates- этот партнер на глобальном венчурном рынке, который не только грамотный и авторитетный проводник в этот очень специфический и во многом построенный на персональном доверии мир. Они для нас еще и источник знаний о том, как правильно работать на этом рынке – строить переговоры с разработчиками, оценивать риски, проводить экспертные процедуры, участвовать в дальнейшем в управлении портфельными компаниями и готовить выходы и т.д. О том, какова роль проекта «НоваМедика», инвесторами которой являются так же «РОСНАНО» и Domain Associates, с точки зрения изменения правил игры и новых подходов к привлечению инноваций, я уже говорил в ответе на предыдущий вопрос.

Что касается компании Domain Associates и их участия в проекте, могу предположить, что с их стороны есть заинтересованность в присутствии на российском рынке, который уже далеко не такой маленький, как стереотипно принято представлять – прогнозируется, что к 2016 году он будет на 8-м месте в мире по объемам продаж. К тому же, он весьма динамичный и перспективный.

Идеология проекта была принята на старте, в целом она сохраняется и сейчас. При этом инвесторы не исключают более широкой стратегии, мы будем продолжать вкладывать средства в инновационные разработки вне зависимости от страны их происхождения. Основными критериями принятия решения об инвестициях является не страна происхождения нового продукта, а перспективность такой разработки, ее эффективность с точки зрения экономической выгодности вложений и направленность на решение конкретной социальной или медицинской проблемы, актуальной для России. Поэтому мы уже ведем поиск интересных проектов для финансирования в России, в Европе, и предполагаем, что начиная со следующего года наши инвестиции будут осуществляться не только в американские разработки.

Мы можем продолжать лечиться препаратами, разработанными в 60-70-х годах, но тогда нужно честно признать, что рассчитывать на решение задачи повышения продолжительности жизни в России до 74 лет будет гораздо сложнее. Так же, как и на повышение качества жизни. Государство должно поддерживать баланс между имеющимися финансовыми ресурсами (что оно и делает) и готовностью к восприятию инноваций. Лично я – сторонник инноваций.

Поэтому мы и реализуем сейчас проект, стратегическая задача которого как раз "сломать" эту устоявшуюся рыночную модель, которой придерживаются крупные игроки. Выводя на рынок новые разработки, они сначала "осваивают просторы" объемных рынков США, Японии, Китая, Европы, и только потом, спустя несколько лет, выводят эти препараты на российский рынок. И даже это не всегда случается.

Проект, инициированный совместно российской корпорацией "РОСНАНО" и американским венчурным фондом Domain Associates, которым мы управляем, направлен на то, чтобы устранить эту разницу в сроке "премьер" новых препаратов в России и развитых странах. Мы сейчас занимаемся поиском инновационных разработок, необходимых на нашем рынке, но пока не представленных на нем. Параллельно мы выстраиваем практику локализации в России прав интеллектуальной собственности на такие препараты и технологии, синхронизации R&D программы в России и Америке, прохождения разрешительных процедур. Для этого в рамках нашего проекта созданы две компании – венчурный фонд "РоснаноМедИнвест" и фармацевтическая компания "НоваМедика", - и результате мы рассчитываем "привести" в страну как минимум 20 инновационных препаратов в течение ближайших 4-5 лет.

Как раз в связке с Вашим предыдущим вопросом, тут речь не возможности создания отечественной компании, а о целесообразности. В нашем случае нет задачи просто создать нового крупного игрока на российском фармрынке. Есть задача построить инновационную фармацевтическую компанию, которая будет решать задачу быстрого обеспечения доступа российским пациентам к новым разработкам мирового уровня. И наш случай – иллюстрация готовности и понимания решения этой задачи со стороны и государства в лице РОСНАНО, и поддержки со стороны частного инвестора. Причем, американского инвестора, инвестирующего в создание фармкомпании в России, что само по себе тоже пока необычно для страны. Но, надеюсь, станет примером и для российских частных инвесторов.

Источник