Секретные клинические материалы

Print 29 Августа 2013
Оксана Баранова, Фармацевтический вестник

Представителям европейской общественности, которая настаивает на создании закона об обязательной публикации результатов всех клинических исследований препаратов, возможно, удастся достучаться до фармкомпаний. Первый шаг уже сделан: под эгидой Европейского агентства по лекарственным средствам (EMA) состоялась встреча крупнейших игроков медсообщества Великобритании. Фарминдустрия в принципе согласилась с доводами пациентов и представителей госструктур. Жаркие споры развернулись вокруг вопроса об объеме раскрытия такой информации. Если эксперты EMA договорятся с Фармой и исследователями, новая политика может начать действовать уже с января 2014 г. В нашей стране дело с раскрытием подобной информации обстоит, увы, сложно. До сих пор действует чересчур жесткое ограничение на разглашение данных. Кроме того, нет единого реестра, где бы публиковались результаты исследований.

Темное прошлое

Единственная страна, которая твердо «стоит на пути исправления ситуации», — США. Там давно существует закон, требующий полного раскрытия информации на специализированных онлайн-порталах. Но, по мнению международных экспертов, даже там публикуется не более 80% результатов КИ. Поэтому сфера клинических исследований считается одной из самых таинственных областей мировой медицины, притом с весьма темным прошлым.

Главным документом, регламентирующим существование КИ, стала Хельсинкская декларация, которая легла в основу всех последующих нормативных актов, определяющих права человека и этические обязательства врачей при проведении клинических исследований.

О необходимости жесткого контроля проведения КИ открыто заговорили после разглашения информации о жутком медицинском эксперименте, который начался в 1932 г. под эгидой Департамента здравоохранения США. Сейчас он известен как «исследование сифилиса Таскиги», длившееся до 1972 г. В проект было вовлечено около 600 афроамериканцев, причем почти половина из них не были заражены сифилисом до начала эксперимента. Целью исследователей было проследить естественное течение заболевания. Даже когда в 1947 г. пенициллин стал стандартным способом лечения болезни, ученые продолжали свой эксперимент, скрыв от больных информацию о возможности излечения.
Это «исследование» в лучших традициях фашистской Германии было прервано только в 1972 г. из-за утечки информации в СМИ. Подробности этого и других не менее жестоких экспериментов над людьми и послужили импульсом для принятия нескольких десятков законодательных актов и нормативов во всех странах мира. А в 1996 г. был представлен документ «Международные гармонизированные трехсторонние правила Good Clinical Practice (ICH GCP)», направленный на сближение требований разных государств к проведению клинических исследований. Спустя всего лишь два года он лег в основу соответствующего ОСТа в России.

Периодически в мировой прессе появляются сообщения о проведении так называемых нелегальных исследований, но о массовых смертях не сообщается. Сейчас действительно проведение КИ строго регламентируется. Однако если о начале испытаний препарата информация распространяется в открытые источники со скоростью света, особенно если он обещает излечить такие болезни, как СПИД, диабет или рак, то о неудачном окончании КИ и его причинах информацию по понятным причинам найти практически невозможно.

Дженериковый крен

В настоящее время в базе сайта ClinicalTrials.gov содержатся данные о проведении почти 36 тыс. КИ, одновременно проходящих в 185 странах мира и 50 штатах Америки. По данным Ассоциации организаций по клиническим исследованиям (АОКИ) в России в прошлом году было выдано 915 разрешений на проведение клинических исследований. По более актуальным данным, представленным компанией Synergy Research, количество разрешений на КИ, выданных за 1-е полугодие 2013 г., снизилось на 23% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Увы, по числу проводимых исследований на Россию приходится не более 1,5—2% от объема мирового рынка.

Однако, по мнению российских участников фармрынка, в стране намечается положительная тенденция. «В действительности, около 60% всех результатов клинических исследований, которые включены в заявления на получение регистрационного удостоверения, направляемые в EMA, формируются за пределами ЕС», —сообщил «ФВ» директор департамента клинических исследований компании BIOCAD Андрей Бирюлин. Россия в этом отношении является одним из ключевых участников.

Правда, по мнению специалистов АОКИ, значительный рост общего числа выданных разрешений на территории России в 2012 г. обусловлен в первую очередь настоящим бумом исследований биоэквивалетности. В прошлом году их доля достигла 35%, тогда как объем выданных разрешений на международные исследования уменьшился на 20%. Всего за год отечественный рынок КИ потерял свою инновационность, сделав существенный крен в сторону дженериков. «Такие изменения — это следствие принятого в 2010 г. Закона «Об обращении лекарственных средств», содержащего избыточные требования к проведению локальных КИ дженериков иностранного производства», — считает исполнительный директор АОКИ Светлана Завидова.

«Сейчас мы наблюдаем лавину локальных КИ, и у нас есть вопросы к качеству таких исследований. Если уровень проведения международных исследований мы хотя бы примерно представляем, потому что есть инспекции FDA, EMA, которые регулярно публикуют отчеты, то, что творится на уровне локальных КИ, остается вопросом. Информации об этом крайне мало», — говорит г-жа Завидова. Кроме того, по ее мнению, контролирующий орган — Росздравнадзор просто физически не в состоянии справиться со всем объемом КИ, проводимых в России.

С тем что Федеральный закон № 61-ФЗ несовершенен и по-прежнему вызывает множество дискуссий, согласен и Андрей Бирюлин: «Требование о пятилетнем опыте участия главного исследователя в КИ значительно снижает выбор исследовательских центров. Следствие — сужение рынка КИ. Существуют и другие преграды, о которых много говорилось, такие как запрет на проведение исследований первой фазы для лекарственных препаратов, произведенных за пределами РФ, требование к проведению локальных КИ», — считает он.

Цена ошибки

Одна из причин «закрытости» области КИ, безусловно, связана с финансовой стороной. Не секрет, что многолетние исследования обходятся фармпроизводителям в астрономические суммы. Если на выходе получен отрицательный результат, то сообщать общественности и акционерам о потраченных впустую миллиардах действительно неприятно. К бизнесу крупнейших фармкомпаний, конечно, приковано более пристальное внимание, и неудачные результаты исследований новых молекул часто становятся достоянием общественности. В числе таких примеров — AstraZeneca с препаратом Сероквель, GlaxoSmithKline, судившаяся за сокрытие информации о препаратах Авандиа и Паксил. В прошлом году была остановлена работа по изучению препарата для лечения гепатита С, выпускаемого американским фармгигантом Bristol-Myers Squibb. После госпитализации девятерых участников клинических испытаний и одного летального исхода компания официально заявила о прекращении исследования препарата, который был приобретен у компании-разработчика за 2,5 млрд долл. Иногда даже ученые разводят руками, открыто заявляя о попусту потраченных миллиардах. Так, в 2010 г. после провала клинических испытаний вакцины компании Merck американцы призвали сократить финансирование КИ новых вакцин против ВИЧ. Продолжительное и дорогостоящее исследование, одновременно проводившееся в ЮАР, Перу, Австралии и на Ямайке, показало: многообещающий препарат не только не снизил, но и мог несколько увеличить риск заражения ВИЧ среди участников исследования.

Поправка есть, 
но пока как бы нет

Тем не менее все чаще и громче звучат заявления о необходимости законодательного закрепления реальной возможности знакомиться не только с реестром одобренных для проведения КИ, как это заведено в России, но и с информацией о результатах разрешенных исследований. «Да, полные публикации результатов КИ должны быть доступны широкому кругу специалистов. К сожалению, в настоящее время в России нет такого ресурса», — соглашается с этой позицией Андрей Бирюлин.

В петиции к ЕMA, подписанной участниками клинических исследований, говорится, что отсутствие обязательств по публикации полных результатов КИ является «предательством доверия пациентов». Подписаться под этими словами могли бы и российские пациенты, которые на сегодняшний момент еще жестче ограничены в доступе к информации.

Закон об обращении ЛС прямо заявляет о запрете на получение, разглашение и использование в коммерческих целях информации о КИ в течение шести лет с момента регистрации без соответствующего разрешения компании-производителя. По мнению Светланы Завидовой, речь здесь идет не о патентной защите, а об избыточности нормы, которая не позволяет даже врачам получить полные данные «клиники». «Были прецеденты, когда пациентские организации обращались в Минздрав с запросом на получение такой информации, чтобы понять, на основании чего в России зарегистрирован тот или иной дженерик. Но им отвечали: мы не вправе раскрывать, вы не вправе получать», — комментирует Светлана Завидова.

На сегодняшний момент, если судить по последнему варианту поправок в Федеральный закон 61-ФЗ, экспертный совет все же предлагает отменить действие этого неоднозначного во многих смыслах пункта. Однако обретет ли инициатива сообщества форму реальной поправки, пока неизвестно.

Вернуться к разделу