Венчурный госкапитализм

За свою историю "Роснано" провела три удачные сделки с доходностью до 30%. Частный бизнес это не впечатлит, но для госкомпании нормально.

 

Государственная компания "Роснано" создана в 2007 году по предложению Владимира Путина. Сейчас она называет себя "одним из крупнейших в стране технологических инвесторов", обещая поместить Россию "в число мировых лидеров в области нанотехнологий". Под это выделяются серьезные ресурсы: объем финансирования "Роснано" в 2007-2012 годах составил 259,6 млрд рублей, из них 111,8 млрд из бюджета. Размер инвестиций "Роснано" на конец 2012 года превысил 130 млрд рублей, вложенных более чем в 100 проектов. Это сопоставимо с портфелем активов фондов DST Юрия Мильнера, лидера первого российского рейтинга венчурных инвесторов Forbes (размер активов под управлением DST Global оценивается примерно в $3 млрд).

 

На сайте "Роснано" эффективность, прибыльность и возвратность инвестиций названы "первостепенной задачей" компании. Ее глава Анатолий Чубайс ожидает, что к 2015 году объем "отечественного рынка нанопродукции" составит 900 млрд рублей (в 2012 году - 23 млрд рублей), из них 300 млрд рублей придется на прямые инвестиции "Роснано". Но это в перспективе, а что сейчас?

 

Компания уже списала 18,5 млрд рублей ранее сделанных инвестиций, ее убыток в 2012 году составил 24,3 млрд рублей. "Экзиты" "Роснано" можно пересчитать по пальцам руки - пока их три, на общую сумму чуть менее 2 млрд рублей (при вложениях в 1,4 млрд рублей). О первом выходе компания объявила в мае 2012 года, продав долю в ЗАО "Центр перспективных технологий", производящем зондовые микроскопы и атомные весы. "Роснано" вложила в проект около 50 млн рублей, доходность при выходе составила около 30%. Крупнейшей сделкой "Роснано" остается продажа за $55,4 млн доли в подразделении IPG Photonics (производитель волоконных лазеров), доходность - около 27%.

 

Те же фонды DST в 2012 году продали акции Facebook на $1,7 млрд, а европейская Permira в том же году выручила $1,6 млрд от продажи Intel генеалогической компании Ancestry.com. Доходность этих операций, по оценкам, составила сотни процентов, и это не рекорд: порой она достигает тысяч процентов, как это было с инвестициями фондов Baring Vostok, Almaz Capital и ru-Net Holdings в акции "Яндекса". Сравнивать результаты "Роснано" с успехами "частников", пожалуй, некорректно - они не должны решать государственные задачи.

 

Создание государственных инвестфондов - стандартная мировая практика. Российская экономическая школа называет одним из самых крупных и долгосрочных инвесторов Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР), значительная часть вложений которого приходится на венчурные фонды. За последние 15 лет ЕБРР инвестировал около $3,6 млрд. Из 1160 инвестиций 70% завершились успешным выходом (данные на конец 2010 года), при этом доходность в России и странах СНГ оказалась на уровне "Роснано": средний показатель за 10 лет составил 23%, за пять - 20%, а за последние три года - всего 0,76%. Похожую доходность показывают венчурные фонды под управлением Индийского банка развития малого предпринимательства (SIDBI). У National Fund for Software and IT - в среднем 10,6% в год, у Small and Medium Growth Fund - около 20%.

Государства часто создают фонды, призванные помогать развивающимся странам. К примеру, Swedfund, принадлежащий правительству Швеции, борется за снижение уровня бедности в мире. "Мы открываем рынки, куда мало кто отважится зайти, и мы хороши в этом", - гласит девиз фонда. В его последнем отчете инвестиции в Россию названы в числе самых успешных. Правда, заработать шведам удалось вовсе не на венчурных проектах. В 1998 году Swedfund вложился в один из фондов Prosperity Capital, а через 8 лет зафиксировал прибыль, которая в 12,5 раза превысила инвестиции. Но, признается Swedfund, все эти годы "выстреливший" фонд Prosperity вкладывал в основном в нефтегазовую отрасль. Для "Роснано" она приоритетом не является.